Ознакомительная версия.
Мы продолжаем бодро шагать, пересекая по диагонали хитросплетения ярко освещенных куполов, между которых змеятся силовые кабели. Вскоре блескорылы остаются позади. Я оглядываюсь – но не могу больше различить спасенного мной.
Снова вглядываюсь вперед. Перед нами – самая странная застройка, какую я когда-либо видел. Десятки округлых, скособоченных жилых кабинок-домиков слеплены вместе, образуя большую комковатую массу, вздымающуюся над землей на серебристых опорах. Они напоминают облака испарений над конвекционными озерами. Высоко вверху проложены дорожки, соединяющие гроздья этих домиков, а к каждому круглому окошку приделано по балкону. Внизу, в тени, отбрасываемой зданиями, – бассейны, скамейки, замощенные площади…
И все это разрушено и разбито.
Автоматические ставни на окнах сломаны. Свисают покореженные металлические балки. Целые куски стен обвалились, выставляя напоказ спальные коконы, рабочие станции, кресла-трансформеры, светильники и душевые – словом, все то, что некогда делало это пространство обитаемым. А теперь оно давно заброшено, целиком и полностью.
Я не удивляюсь. Это все Восстание. Надо будет потолковать с Полумертвыми, чтобы узнать подробности. Но что бы там ни было в прошлом, настоящее здесь безрадостно, и я готов дальше идти за Распером в Сектор 17, чем бы это место ни являлось. Вдруг что-то привлекает мое внимание.
Свет на втором этаже. Мечущийся из стороны в сторону. Это фонарик.
Лучше бы мне не реагировать. Повернуться и убраться прочь, причем поскорее.
Но я не делаю этого. Не могу. Зоидам свет не нужен.
Он нужен людям.
– Подожди-ка, – говорю Расперу и принимаюсь карабкаться по дорожке, змейкой обвивающей одну из широких серебряных опор.
Опора со всех сторон испещрена следами пуль. Сама дорожка в пробоинах. Добравшись до верха, заглядываю в ближайший домик. Мебель закопчена, бытовая техника разбита, коммуникации свисают плетями. Есть и кое-что более личное.
Треснувшая пиктография улыбающейся семейной пары. Какой-то игрушечный зверек, с голубым мехом и длинной шеей.
Разбитая кружка с сердечком – тоже разбитым – на боку.
Меня переполняет жалость к этим людям, умершим сотни лет назад. Или вынужденным уйти. Ведь это мои предки. Кто они были? Что с ними стало? Что они почувствовали, когда осознали, что зоиды взбунтовались против них?
Откуда-то спереди доносится скребущий звук. Ловлю тепловой сигнал и вижу сноп света, бьющий из домика справа.
Мой собственный тепловой сигнал подавлен, но я, должно быть, тоже произвел какой-то шум.
– Кто здесь?
Это голос человека. Мужчины. Не тороплюсь отвечать. Достаю лазерный резак из ножен – вот он и пригодился. Отступаю в тень и замираю: жду, пока человек – если это человек – выдаст себя.
Я не хочу ничего предпринимать, пока не удостоверюсь.
Человек появляется в дверном проеме. Свет фонаря превращает его в силуэт.
– Я человек, и ты, полагаю, тоже. Не волнуйся. Зоидов-киллеров здесь нет.
Делаю шаг вперед. Свет на мгновение ослепляет меня, потом луч упирается в пол. Все погружается в полумрак.
Мужчина, стоящий передо мной, высок и крепко сложен. У него широкие плечи, толстая шея, большие руки. В одной из них он сжимает фонарик, в другой – что-то вроде пульсера, который сейчас направлен на меня. Он кивает на лазерный резак в моей руке.
– Собрался что-то подрезать? Пожимаю плечами.
– Убери это, сынок, – говорит он, пряча собственное оружие.
У него густая копна черных волос с проседью. Борода и усы. Пронзительные голубые глаза. Он тоже делает шаг вперед, выпрастывает ладонь из рукава комбинезона.
– Ну, здравствуй, пришелец. Меня зовут Дейлом.
Он крепко хватает мою ладонь и энергично встряхивает.
– Йорк, – отвечаю я.
– Йорк, – повторяет он. Затем кивает вниз на Распера, который так и стоит там, где я его оставил, у подножия колонны. – Пи‑Эйч‑27‑Эль. Давненько не попадался.
За его плечами возникает какое-то движение, и в проеме появляется еще одно человеческое существо. Девушка.
– Это Бель, – представляет ее Дейл, не оборачиваясь. – Скажи Йорку «привет», Бель.
Девушка глядит на меня. У нее лицо сердечком, зеленые глаза. Она кивает, и при этом темные волосы, коротко остриженные в каре, колышутся взад-вперед.
– Доброй встречи, Йорк, – говорит она.
– Ну, рассказывай, откуда ты взялся? – продолжает Дейл. Он отпускает наконец мою руку, делает шаг назад и окидывает меня взглядом. – И что ты с собой несешь?
Я мешкаю, не желая выболтать лишнего. И надеюсь, что Распер тоже не будет особо распространяться. Пока я его не перепрошил, он был запрограммирован так, чтобы прямо отвечать на любой заданный вопрос.
– Я из Квадранта 4. Из трубчатого леса, как мы его зовем. Ищу друзей, которых… давно не видел, – начинаю осторожно. – И я заметил ваш свет.
Дейл кивает.
– В этой мертвой гавани полно запчастей.
Он поворачивается, освобождая дорогу, и я вхожу за ним в домик. На полу – всякие предметы, собранные в кучку. Пара альтернаторных переключателей. Экран, вывинченный из стены. Световые блоки – похоже, ксеноновые. Головка-распылитель парового душа, тепловой датчик и еще какая-то коробочка, которая может быть модулем обработки метаданных. А может и не быть.
– Если ты готов к нам присоединиться, мы как раз собираемся обратно, в Дом Клана.
Дом Клана. Вот как они зовут свою Капсулу.
Дейл смотрит на меня и хмыкает:
– Ты ведь, пожалуй, созрел для доброго ужина, верно?
Еще бы не верно. Я ужасно голоден. Особенно после того, как жестоко обломался с этими роботами-дворецкими на складе. Вопрос в том, насколько можно ему доверять?
– Кстати, – добавляет он, роясь в своем рюкзаке. – Можешь пока подкрепиться чем-нибудь из моих запасов. Тут у меня с собой сушеное синтимясо. Хочешь кусок?
Он такой же человек, как и я. Люди заодно – против зоидов. Мне стыдно, что я такой подозрительный. Смотрю на Бель, она кивает и улыбается.
– Спасибо, – говорю наконец. – Ужин в Доме Клана – это прекрасно!
– Вот и отлично, – отвечает Дейл, внимательно глядя на меня своими цепкими голубыми глазами.
– Но я ненадолго, – добавляю я. Дейл пожимает плечами.
– Оставайся сколько хочешь.
Мы минуем еще две такие же «мертвые гавани», некогда – жилые кварталы для давно исчезнувших членов экипажа, сейчас – безрадостные груды искореженного металла и потрескавшегося визистекла на покосившихся опорах. Погибшее прошлое.
Ознакомительная версия.
